Шныра 14 Май 01 9:55 Cообщение № 14231 - Миры Анджея Сапковского


	Шныра 14 Май 01 9:55 Cообщение № 14231 Ну, за встречу! или: Шныра, ну сыграй же хоть раз честно и по правилам! Шныра, задыхаясь от холода, колотила лапами по воде. Скорей! Скорей! Пока Нулевочка отвлекает гневно рычащего Шумила, который – не поймешь, то ли Шумил, то ли неведомое страшилище, Шныра вплавь бросилась на противоположный берег заливчика, к Пеламу. Уж он-то знает, что делать, он здесь хозяин, он обязательно сумеет все исправить. Старика на привычном месте на мостках не было. Шныра еле-еле подтянулась на уставших и дрожащих лапках, вытаскивая мокрое, измученное, замерзшее тельце на берег. Она сама не понимала, отчего ей так холодно. Ведь не впервой же было переплывать заливчик туда и обратно. Наверное, все дело в Проснувшемся, невпопад подумала она, и вытянулась на мокрой гальке, не в силах шевельнуть ни лапой, ни хвостом. Вот сейчас, только отдохну секундочку – и все… Нулевочка обязательно справится, да и, кто знает, может, Шумил рычит, потому что просто рассержен, а вовсе не из-за вселившейся в него потусторонней сущности. Может, это вообще Шныре показалось – мало ли, облачко. А вдруг, это дракон просто выдохнул в том холодном воздухе – и это был всего лишь пар от его дыхания? Очень хотелось верить, что так и есть. Откуда-то сверху раздалось слабое голодное урчание. Странно, неужели, Птица Рух умеет издавать такие негромкие звуки? Шныра подняла голову, чтобы показать Птице, где лежит приготовленная для нее рыба, и остолбенела. Над нею возвышалось нечто страховидное, невероятной раскраски и неведомого облика, да еще и смотрело на нее сразу тремя глазами. Каждый из которых был сам по себе чем-то жутким – черный зрачок на фоне рыжеватого белка – и ни намека на радужку. Шныра замерла, глядя в эти голодные дикие глаза, что-то невнятно пискнула, и попыталась отползти к воде. Она еще успела заметить, как взметнулся над головой длинный шипастый хвост чудовища – и больше не увидела ничего… * Тирр довольно заурчала – одним изящным движением хвост отсек голову зеленого зверька. Замечательно! Конечно, убивать – нехорошо, но охотиться ради утоления голода – разрешено хоть кому. Притом, ясно, что зверь был совершенно неразумный – а иначе чего б он пытался пятиться к воде, вместо того, чтобы удирать, или как-нибудь отреагировать? Лэди научила Тирр, что разумные прежде всего пытаются договориться, а уж потом нападать, или спасаться – наверное, так и есть. Тирр подошла поближе, понюхала сладковато пахнущую кровь, слегка поморщилась – все-таки, мясо гораздо вкуснее, когда приготовлено по правилам, с травками, пряностями, на огне. Но – уж очень хотелось есть. Какими-то паршивыми яблочными персиками такой голод не утолить, да и рыба, которой тут, кажется, провоняло все вокруг, - тоже не лучший вариант. Тирр вздохнула, огляделась – все тихо, юный ведьмак, кажется, пока еще где-то так и валяется в отключке, а того вооруженного типа ей удалось запутать, скрываясь от него в зарослях карликовой полуметровой растительности (Тирр поморщилась, вспоминая, как пришлось ползать на четвереньках, скрываясь под кустиками ползучих берез – интересно, откуда здесь, среди всей этой типично тундровой природы вымахали такие здоровенные яблони? Явно ж, без волшебства не обошлось). Теперь этот незнакомый охотник рыскал на противоположной стороне холма, но все равно следовало торопиться. Тирр еще раз вздохнула – ну почему всегда не хватает времени развести костерок, тихо посидеть у огня, наслаждаясь ароматами готовящегося мяса – и приступила к трапезе. Очень аккуратно вспорола когтями маленькую тушку, выбросила на берег неаппетитные внутренности – их тотчас слизнула набежавшая волна, - и отхватила здоровенный кусок свежего, парного, еще теплого мяса. А вообще-то – вкусно! Зря она хоботок морщила, гурманка несчастная. Вкусно, но только мало. Тирр чисто обглодала все косточки, обнюхала остатки шкурки, спихнула все в воду – рыбам на поживу, и уже более благодушно оглядела каменистый, продуваемый всеми ветрами, берег. Интересно, может, здесь водятся еще такие зверьки? Надо будет посмотреть… Посмотреть она не успела. * Хэлдир тщательно осмотрел все заросли карликовой ольхи на противоположном склоне холма. Ничего. Ни одна веточка не шелохнется, да, если разобраться, веточек высотой с полутораметровый рост неведомой зверюги тут – раз, два и обчелся. Здесь, где холм загораживал собою растительность от постоянно дующих с моря ветров, чахлые кустики были все ж таки повыше, чем на противоположном склоне. Как, каким образом умудрялся сопротивляться ветру небольшой яблочный сад на самой вершине горы – сопки, а не горы, поправил себя Хэлдир, вспомнив, - было совершенно неясно, но Авалон на то и Авалон, чтобы тут чудеса творились… Вот только странно – в таких вот невысоких кустиках должно быть настоящее раздолье для всяких мелких пичуг – а никого нет. Тишина невозможная. Пару раз хрустнул под ногой сучок – эльф поморщился: безобразие какое, совсем разучился по лесу ходить, пока воевали на море, - и снова тишина. Но – нет здесь зверюги. Может, конечно, она где-то среди яблонь прячется? Хэлдир поднялся, осмотрелся. И увидел – подозрительная тварь сидела на берегу, у самой кромки воды. Ну вот теперь и поговорим, голубушка! И разберемся, чего ты там неразборчивое прорычала, прежде, чем отпрянуть и исчезнуть в невысоких кустиках. Темный эльф легкими шагами заскользил вниз по склону… * Пелам проклинал все на свете! Ведь должен же был заподозрить неладное – когда две шалуньи перемигивались потихоньку, думая, что он ничего не замечает. Ну почему, почему, они ему не решились довериться? Вызвали бы своего дракона, благо, заглянуть в гости Шумил имел полное право – и было б все тихо и спокойно. А тут – беготня, драконий рев, суматоха… Пока старик спешил в обход залива, шум у Ледяной Пещеры стих. Вместо этого началось что-то несусветное прямо там, возле самого дома. Несусветное и невозможное. Потому что – Пелам только один раз ощущал такое, лет тому уж сто, не меньше, когда Птица Рух прилетела охранять спрятанное в горах золото, - на острове был чужак. Тот, кому здесь ну никак нельзя было находиться. Да еще и с оружием! Пелам развернулся, и бегом бросился назад. Успеть, только бы успеть, пока незваного визитера не скрутило насовсем. Позвать Птицу, упросить, умолить, чтобы унесла его отсюда, если жив еще. Пелам не представлял себе, что произойдет, если на острове умрет разумное существо. Но – что ничего хорошего – это уж точно. Он уже видел издалека домик, и, хоть и задыхался, а все-таки прибавил шагу. Когда почувствовал еще что-то. Ох, черти бы подрали Того, Кто однажды создавал время и создал его достаточно. По мнению Пелама – даже более, чем достаточно. Потому что – ну как, скажите, объяснить, откуда берутся какие-то там временные петли, если не предположить, что всему виной излишки времени, спутывающиеся и захлестывающие сами себя. Он точно знал – Хранитель Грааля, как высокопарно обозвал старика какой-то из визитеров-рыцарей, такие вещи не может не знать – что кубок сейчас лежит себе преспокойно в одной из полуразрушенных комнат Каэр Морхена, где его и оставила маленькая драконочка, и даже чувствовал, как время от времени деревянной поверхности легко касается дрожащий листок загадочного – но явно разумного растения. И в то же время – новый гость попал сюда, выловив из воды кубок – точь-в-точь, как тот, Единственный. Притом – странно как-то попал – тоже с оружием, одержимый жаждой сражаться, и убивать. Что-что, а уж то, каким образом сюда приходят гости, старик за много лет узнал наверняка. Обычно они приходят, когда где-то там, в их мире, не находится возможности сделать что-то, или получить чего-нибудь – то, о чем искренне желаешь. Так пришла сюда Шныра, которой больше всего на свете хотелось любви, свободы и новых впечатлений – настолько сильно хотелось, что энергии этого желания хватило, чтобы вырастить на холме яблони, а Фока и Птица мигом подружились с новой гостьей. Так прилетела Нулевочка – в тот момент более всего мечтавшая отдохнуть и успокоить свое слишком преданное и горячее сердечко. Так пришел сюда и Шумил, превыше всего, яростно, неукротимо, мечтавший найти свою пропавшую дочурку, разумеется, пришел сам, Шныра с Нулевочкой лишь дорогу ему указали. Так появилось здесь и еще одно существо, присутствие которого Пелам сейчас смутно ощущал, пришло, желая спасти свою жизнь. Спасти от того, незваного, что вломился следом. И еще один – пришедший убивать. Старик слышал – не слухом, сердцем слышал его смех, когда новый гость направил оружие на неведомую встрепанную зверушку, только что появившуюся на острове. И Пеламу впервые в жизни стало страшно – что подарит остров, ЕГО остров, тому кто пожелал чужих смертей? Старый рыболов не привык так быстро и долго бегать, сердце его готово было вырваться, колени дрожали… Он опоздал. Он увидел, как уносит водой зеленые клочья – зверя по имени Шныра больше не было. Старик охнул и схватился за сердце, но не остановился - еще можно было спасти остальных. * Странное существо сидело на берегу и с враждебным любопытством смотрело на приближающуюся по берегу и сильно спотыкающуюся фигуру. Старик, - поняла Тирр. Не опасен. Удрать всегда можно успеть! Опасней был тот, второй. Она обернулась – давешний незнакомец из зарослей все-таки выследил ее. Глупо было сомневаться – тут же никуда не спрячешься. Они подбежали почти одновременно. - Не стреляй! – крикнул старик. Тирр не поняла слов – чужой язык, незнакомые звуки, - но смысл был ясен. Воин поднял свое оружие. - Отойди, старик, - хрипло произнес он. – Это существо опасно! - Не стреляй, - беспомощно повторил Пелам, видя, что все бесполезно. Выстрел прозвучал как-то тихо и нестрашно. Тирр привычно метнулась в сторону, и, не дожидаясь второго выстрела, опрометью метнулась вверх по склону. Она не видела, как – так же тихо, нестрашно, словно бы понарошку, старик осел наземь. На груди его расплывалось яркое кровавое пятно. Хэлдир побледнел – уж этого-то он точно не хотел. Он кинулся к старику, на бегу вытаскивая невскрытый медкомплект, склонился над умирающим, разрывая стерильные бинты – но было уже поздно. На побледневших узких старческих губах выступила кровь. - Уходите отсюда, - еле прошептал старик, давясь кровью. – Найди того, второго, и уходите быстрее. Все уходите. И не надо больше убивать. - Погоди, старик. Погоди, потерпи пару минут. Я сейчас… Как назло, дурацкая нелепая сцена на берегу словно бы вышибла из памяти все подходящие заклинания. Хэлдир сосредоточился, нащупав что-то нужное, протянул руку, приготовился произнесли Слова. Старик шевельнулся и умер. - Черт, - пробормотал Хэлдир. – Вот же черт… Он смог бы спасти живого. Он мог и оживить мертвеца – но для того требовалась совсем иная магия. И почему-то Черный Ведун интуитивно чувствовал, что вмешательство этой магии старику было бы неприятно. Нельзя было заниматься ЭТИМ – ЗДЕСЬ. Никак нельзя. Зато можно было принять во внимание последнее предупреждение старика. В конце концов, слишком дорого было за него заплачено. «ВСЕ уходите», - сказал старик, умирая. Хэлдир вздохнул, осторожно протянул руку, закрывая мертвые глаза, постоял минуту молча возле тела. Потом встал и поспешил наверх. Собирать всех, кого можно спасти. * Тирр сидела возле беспамятного ведьмака. Увидела подходящего Хэлдира, подняла голову, оскалилась и предостерегающе взмахнула страшным хвостом. - Я не буду тебя трогать, - сказал Хэлдир, подозревая, что все бесполезно – он не понял рычащего языка зверя, вряд ли теперь зверь его поймет. – Я не буду здесь убивать. Зверь казался разумным. Зверь внимательно выслушал и убрал хвост. - Что сказал тебе старик? – спросила Тирр. - Что? Что ты сказала? Хэлдир обнаружил, что произошло нечто невозможное – они оба понимают друг дружку. Понимание пришло подобно вспышке. Кровь. Пролитая кровь старика была его последним даром тем, кого он пытался спасти. Хэлдир сжал в кулаке так и не пригодившийся бинт, и осторожно, аккуратно, стер им кровь со своих рук и одежды. Так же аккуратно сложил бинт и бережно убрал в карман. - Он сказал, что надо уходить отсюда. Не знаю, что он имел в виду… - Зато я знаю, - ответила Тирр, кивнула назад. Хэлдир обернулся на кивок – и на мгновение застыл. Тела на берегу не было. Собственно говоря, не было и берега. Волны стремительно поднимались вверх по склону не такой уж высокой сопки. Остров уходил под воду. - Я сейчас открою портал, - сказал Хэлдир. – Мне придется держать его. Ты сможешь протащить в него своего приятеля? - Он мне не приятель, - фыркнула Тирр. – Но я попробую. Давай свой портал. Хэлдир сконцентрировался. На побледневшем лбу его выступили крупные капли пота – несмотря на прохладный и неслабый ветер. - Не могу, - сказал он внезапно. – Такое чувство, что вообще ничего нет – будто весь мир пропал, кроме этого места… Заливчик, еще недавно казавшийся таким узким и ненастоящим, стремительно расширялся. Золотой хребет на той стороне был выше, и отсюда не видно было, чтобы его так же быстро заглатывали волны. Но – Хэлдир чувствовал это неким тайным знанием, доставшимся ему от умершего старца, нечего было и надеяться спастись в тех горах. Остров уходил под воду. Неторопливо, но и не медля. - Драконы, наверное, сумеют спастись, - проговорила Тирр, перехватив его взгляд. – Как ты думаешь… Хэлдир не слушал, он торопливо перебирал все ведомые ему заклинания, способные заставить отступить воду вспять. - Нет, - выдохнул он наконец. – Не пойму, что, но что-то здесь мешает колдовать. Спасения не было. * Птица Рух возмущенно обругала поднимающиеся волны. Что ж, все рано или поздно кончается, и теперь уже ее охрана самому большому с мире месторождению золота не нужна, море умеет охранять свою добычу лучше многих Стражей. А вот радуг было жаль… Ведь именно радуги ее сюда и привели. Здесь, в ущелье, стиснутом с двух сторон серыми невзрачными горами, издавна рождались радуги. Поднимались над землею, подобно диковинным цветам, росли, выгибая крутые спины, а однажды отрывались от земли и улетали прочь, стелясь по северному небу разноцветным сияющим шарфом. Радуги разлетались во все стороны, рождаясь на золоте, и улетая к золоту. Старая гномья легенда о том, что у начала радуги зарыт горшок с золотом, была сказкой лишь наполовину. Радуги, рожденные на золоте этих молчаливых северных гор, улетали в большой мир, чтобы найти свое место в нем. И вовсе не горшок с золотом заставлял их зацепиться, чтобы провести остаток своей недолгой жизни на одном месте, достаточно было любой крупицы, украшения где-то поблизости. Или неоткрытого еще крошечного месторождения. Крошечного – потому что в сравнении с запасами золота в Серых Горах, как называла их про себя Птица Рух, меркли любые прииски и сказочные россыпи заморских стран. Вот только – не давалось то золото никому. Хитрое оно такое уродилось – существовало себе потихоньку, да рождало на свет сверкающие переливчатые радуги. По радугам Птица этот островок и выследила. И поселилась здесь. Время от времени улетала в большой мир – все ж таки, надо и о долге перед видом не забывать. Но нечасто – попробуй-ка, прокорми потомство отборными слонами, ежели будешь плодиться, как любая обычная птаха. Не напасешься корма! Счастье еще, что, вырастая, ее сородичи умеряли аппетит – видимо, в детстве наедались хорошенько. Впрочем, Птица подозревала, что остальные попросту вымирали себе – по глупости и жадности. Ведь Закон для Птиц Рух гласил – взрослая особь должна найти место, где под землей скрыто много золота – и охранять это место всю жизнь. Вот и носились ее соплеменники по свету, как очумелые – золота под землей все меньше и меньше, тут уж люди стараются. А она вот – нашла. Догадалась. Прилетела, выслеживая радуги. Но теперь охранять Серые Горы ни к чему – еще несколько часов, и все уйдет под воду. А про то, чтобы охранять золото, скрытое под ВОДОЙ, Закон никогда ничего не говорил. И не надо. Птица не знала, причиной ли тому жизнь на острове, или это само так почему-то вышло, но только из полуразумной крикливой гигантской пернатой уродины она превратилась здесь в нечто иное. Нет, пернатой уродиной она как была, так и осталась, но отчего-то поумнела, и орать без причины разучилась. Вот, разве что, сейчас. Но тут уж и так все ясно – того и гляди зачарованный остров, не иначе, пригрезившийся кому-то в светлом сне, уйдет навсегда. Уже уходит. Не спасти, да и надо ли спасать? Пусть уходит. Никто не виноват, разрушая чужую мечту во имя своей собственной. И не ей искать и судить виновных. Птица окинула последним взглядом свои владения – внизу, в Ущелье Радуг, уже плескались морские волны. Улетать не хотелось. Глупо, конечно же, глупо. И уж никак не золото тому причиной. Улетать не хотелось, потому что за многие годы этот мир стал ее миром, настолько же ее, насколько и старика на том берегу залива. Только ради старика она и решилась. Вскрикнула в последний раз, прощаясь, и, взмахнув огромными крыльями, поднялась в воздух. * Тирр и Хэлдир запрокинули головы одновременно, как по команде. Была причина. Словно бы что-то огромное, больше всех на свете туч, закрыло над ними свет. - Черт, - выругался Хэлдир в который уж раз, отчетливо понимая, что его оружия против такой твари маловато. – Отойди к деревьям, - скомандовал он Тирр. – И этого убери. Он вскинул руки, и выкрикнул заклятье. И – снова осечка… Ведун не знал, что за тварь ему встретилась, но против абсолютно невозможного, сказочного, не имеющего никакого права на жизнь в мире реальном, существа, вся его магия была бессильна. - Да уж, - выговорил он, устало опуская руки. – Вот вам и Остров Блаженных… * Птица Рух нигде не видела старого Пелама. Но слышала Зов. Непонятный, но отчетливый Зов с вершины холма. Она сделала круг, снижаясь, и увидела на холме троих. Видимо, это все. Почему-то, сама того не ожидая от себя, она приняла решение, и осторожно опустилась на холм, стараясь не задевать крыльями яблони, хотя и глупо, конечно… - Где старик? – спросила она. - Мертв, - коротко ответил воин, стоящий перед нею. Он только что пытался сжечь ее в воздухе, безуспешно, конечно, но пытался. Впрочем, Птица его не винила, она и не к такому привыкла. Слоны, вон, вообще в панику впадают, как видят над собою тень извечного врага. - Понятно, - ответила она. – А я-то думала, отчего остров тонет… Ну, так вы уходите отсюда, или нет? Воин-маг перед нею, кажется, потерял дар речи. - Время, конечно, есть еще, - согласилась Птица, не понимая его замешательства. – Но зачем ждать? Веревки есть? - Найдем, - сглотнув, выговорил Хэлдир. - Тогда привяжите к моим лапам раненого, и цепляйтесь сами, - посоветовала Птица. – Фока как-нибудь и без меня спасется, драконы тоже не пропадут. А вы потонете, если останетесь. Хэлдир коротко кивнул. Благодарности – потом. Сейчас надо спасаться. - И куда ты нас собираешься унести? – поинтересовалась незаметно подошедшая Тирр. - В Каэр Морхен, конечно, - Птица, кажется, даже удивилась неуместности вопроса. – Вам там самое место… Дата публикации: 2009-02-10 08:23:45 Просмотров: 4292 [ Назад ]

Ваше имя:

Ваш e-mail:

Запомнить

А. Сапковский

Я — как американский писатель Говард Лавкрафт, который писал обо всяких монстрах, чудовищах, ктулху и прочих… Страшные вещи писал, но сам был абсолютно математическим разумом, который ни хрена не верил ни в какую мистику.

Поиск

Корректура

О проекте

Интервью с Сапковским

Игра Ведьмак

Юмор

Комментарии