Мышка 12 Ноя 01 0:02 Cообщение № 15227 - Миры Анджея Сапковского


	Мышка 12 Ноя 01 0:02 Cообщение № 15227 Юбилей. То место, куда занесло Шныру на этот раз, совсем не походило на Каэр Морхен. В том смысле, что там не было ни замка, ни леса, ни рва с морем. Зато суеты и непредсказуемой беготни там было побольше. Намного побольше. Шныра повела остреньким носиком в воздухе и шарахнулась от группки нелюдей, куда-то спешащих. Нелюди шумели и размахивали руками, кто-то громко сообщил, что вступительная песня никуда не годится и надо все переписывать, еще кто-то кричал о том, что за проживание в гостинице не заплачено, а спонсор опять подкачал. В общем веселились нелюди. Люди неподалеку тоже веселились. Пока они устанавливали видеокамеры, на субъекта в яркой кепочке наехал штатив, и субъект теперь громко голосил. У Шныры заблестели глазенки. Она пригнулась и на полусогнутых рванула к ближайшему укрытию, а точнее, к ближайшему ящику. По вездесущему закону подлости одному из суетящихся эльфов что-то понадобилось около именно ЭТОГО ящика , и, чтобы остаться незамеченной, Шныре пришлось нырнуть внутрь. Ящик, (все по тому же закону) тут же подняли и куда-то понесли. Несли его недолго, но очень неровно: несущий то поднимался на лифте, то опускался по лестнице, то резко сворачивал в мгновенно разъезжающиеся двери. Наконец, когда у Шныры уже начали проявляться признаки морской болезни, ящик поставили на твердую поверхность. Она сразу пришла в себя настолько, чтобы прислушаться к разговору и даже высунуть из ящика любопытствующий нос. Взору маленькой Шныры открылся вид на красивый раскрашенный муляж зеленой птицы с ярко-желтым клювом и малость вытаращенными глазами. Перед этим огромным муляжом сидели трое и думали горькую, судя по выражению их лиц, думу. - Не пойдет. – хмуро произнес орк в темно-синем пиджаке. – Эмблемой может быть только мифическое создание, поэтому ни мышка ,ни белочка, ни обезьянка не пойдут. - Да уж. – слабо вякнул человек с улыбчивыми глазами. – Старый символ забраковали, а нового придумать не успели. Как обычно у нас и делается. Что скажешь на это, красавица?– обратился он к эльфийке, держащейся за строгую черную папку, как за спасительную соломинку. - Что, что. – раздраженно ответствовала эльфийка, - Я отвечаю за материальную сторону мероприятия, и у меня-то как раз никаких накладок нет. Орк встал со своего места и подошел к книжному шкафу. Там он начал рыться в самых различных журналах, газетах , книгах и мнемокристаллах. Потом вытащил потрепанную книжонку и начал листать, время от времени слюня палец. - Сказочные, то бишь мифические существа, - бормотал он, - Василиск, грифон, золотая рыбка, Золотой Петушок, кот в сапогах, сепульки… А это как здесь очутилось?! – восклицание относилось к высунутому Шныриному носу, нагло торчащему из коробки с эскизами декораций команд. Человек с эльфийкой тоже повернулись к Шныре и моментально взяли ее в клещи. - Художника сюда! Немедленно!- рявкнул человек, держа Шныру на руках так нежно и крепко, будто она была из очень бьющегося золота. Художник появился в комнате, как по мановению умклайдета ворлока, и ему было приказано быстренько набросать портрет с зверюшки. Шныру усадили на стол, дали фиников с халвой и попросили не очень двигаться минут двадцать. Шныра в выполнении просьбы не отказала, тем более, что поток фиников казался непрекращаемым. Когда она закапризничала и отказалась от фиников, ей немедленно всучили блюдо с печеньем в лапки, а многочисленных ассистентов разослали по всему зданию на поиски «чего вкусненько пожевать». Наконец троица осталась довольна наброском и отпустила художника дорисовывать и доводить свое произведение до ума. Шныра перестала быть в центре внимания, но не была забыта. Она сидела на плече у орка и грызла печенье, стряхивая крошки прямо на дорогущий синий пиджак. Но орк, похоже не имел ничего против – он восхищенно гладил Шныру за ухом и выворачивал шею, дабы еще раз взглянуть на новую эмблему клуба. - Как тебя зовут, чуда? – улыбнулась Шныре эльфийка. - Шныра. - Не подходит к тематике. – нахмурился было орк, но его тут же перебил улыбчивый человек. - Почему же не подходит. Мы вне тематики. Клуб вне тематики. Мы сами что угодно сделаем тематикой. Пусть будет Шныра. Шныру очень бережно и с большой помпой понесли к помосту, который возвышался над залом, заполненном креслами. На помосте Шныру отпустили и (со слезами в голосе , на коленях, и прижимая руки к сердцам) попросили еще немного посидеть спокойно. Просьбу подкрепили небольшим (на две-три мировых войны) складом из всевозможных сластей, натасканных исполнительными ассистентами. Шныра сидела на небольшом столе, обложенная со всех сторон тарелочками, сверточками и пакетиками, и грызла арахис в сахаре. Вокруг нее бегали осветители и операторы, что-то передвигали в глубине помоста, кого-то куда-то срочно вызывали. Постепенно зал начал наполняться публикой. Из толпы выделялись группа эльфов с беличьими хвостами на шапочках. Эльфы нервно размахивали плакатами, гласящими «Скотоели – вперед!» и «Мы лучшие!» и тренировались свистеть. Напротив них расположились орки и гоблины, репетирующие скандирование лозунгов. Отдельно прибыло жюри. О, это было достойное жюри: один очень пожилой дракон, нет, скорее Дракон, с пожелтевшими от времени зубами, один важнющий орк (неа ,не тот, другой, этот был в строгом коричневом пиджаке), один надменный эльф с озорной искрой в глазах и трое людей. Да, придется признаться, что имело место неравенство, но что делать, если клуб был изначально людской и люди попросту составляли подавляющее большинство в нем. Вдруг все перестали суетиться и помост залил такой ослепительный свет, что Шныра оторвалась от арахиса. На помосте начало твориться что-то неописуемое. Орки пели и танцевали, эльфы паясничали и кривлялись, зал взрывался аплодисментами и хохотом. Группы поддержки разрывались на части, успевая и посмеяться и потрясти в воздухе запасенными плакатами. Через полтора часа такой катавасии был объявлен перерыв и народ хлынул в буфет. Огромные ифриты, стоящие у дверей, никого не пускали в зал ни с мороженным, ни даже с пепси, поэтому в буфете было… Ну что обычно бывает в буфете во время аншлага? Вот именно это там и было. Через какое-то время все стянулись обратно в зал и потеха на помосте началась по новой. В конце представления Шныру подхватили на руки и , подняв высоко-высоко, пронесли по всем проходам и по всей сцене. Все смотрели на нее с обожанием и восторгом ,а сама Шныра так возгордилась, что забыла щелкать арахисом. Наконец она вырвалась из рук и тяжко переваливаясь с лапки на лапку (не фиг столько есть!) пошла в самый тихий уголок, откуда собиралась прыгнуть домой, в Каэр Морхен. По дороге она вспоминала огромные светящиеся знаки на заднике сцены «3 000 лет» и фразу человека с улыбающимися глазами, фразу, открывшую этот безумный вечер: - Мы начинаем КВН! Дата публикации: 2009-03-07 08:23:45 Просмотров: 6384 [ Назад ]

Ваше имя:

Ваш e-mail:

Запомнить

А. Сапковский

Люблю кошек. У науки даже есть термин — айлурофилия. И да, кошки — лучшие друзья человека, если он заслужил такую дружбу. И да, они милые и пушистые — милые пушистые убийцы-социопаты. Обожаю их.

Поиск

Корректура

О проекте

Интервью с Сапковским

Игра Ведьмак

Юмор

Комментарии