Анджей Сапковский, один из самых популярных современных польских писателей, рассказывает «Ньюсвику» тайну нового романа «Змея».
В разговоре с Робертом Зенбиньским писатель рассказывает о войне в Афганистане, а также про то, почему он любит фэнтези, но уже не напишет продолжения приключений ведьмака.
NEWSWEEK: Вы написали ещё один роман и снова без ведьмака - вы закончили с этим персонажем?
Я закончил не с персонажем, а чётко запланированную работу писателя, именно в тот момент, в котором она должна была окончиться. Что-то можно добавить после окончания? Продолжение? Уважаемый автор и взрослый мужчина так не поступает. Поскольку, я уважаю польского читателя и знаю, что в отличие от англосаксонского, он не любит, чтобы его кормили циклом до опупения. Американские фаны фэнтези могут до бесконечности читать цикл, приключения которого ограничиваются только путешествиями и убиванием троллей. Тридцать шестой том из серии убийств троллей, а если их спросить, про что они хотят почитать, скажут, что еще об убийствах троллей. Более важно то, что ведьмак мне грозил рутиной. Снова описывая тот же самый мир и героя из книги в книгу, автор попадает в каждый раз во всё большую рутину. А рутина губительна для писателя.
И убегая от рутины вы перенесли действие повести в Афганистан?
Если убегать, то как можно дальше, правда? А что до переноса - автор, переносится туда, куда ему больше нравится. Почему старый рыбак Сантьяго выплывал ловить рыбу из Гаваны, а не из Кей Вест на Флориде? Потому что так нравилось автору. А вы какого ответа ждали? Что Афганистан, потому что я - руссофил, и в молодости был членом ком. партии, а книгу написал из ностальгии по СССР?
Меня не интересует, были ли вы членом ком. партии или нет. Меня интересует, почему из всех войн мира вы выбрали Афганистан.
Это все из-за музы. Она пролетала над моим домом. Пролетающая муза как голубь, временами что-то сбросит. Одному дерьмо на берет, другому вдохновение. В виде мыслей на книгу. К подаркам от муз не стоит относиться легкомысленно.
Таким образом, вы придумали начало нового цикла как «Сага о ведьмаке»?
Нет. «Змея» - это законченная целостность. Standalone, как говорят англосаксы. Никаких продолжений.
Я ещё вернусь к Афганистану. Издание в Польше повести, в которой героями будут советские солдаты - шаг либо очень смелый, либо скандальный.
Если б я хотел действительно поскандалить, я бы выбрал другую тему, их достаточно, наши родичи имеют даже больше таких табу, чем маори. Но у меня не скандальная натура. Героизма здесь тоже нет, по сему - чем же я рискую? Посадят меня? Поставят перед комиссией? Выкинут меня из SPP (Союз польских писателей)? Самое большее - пройдутся по книге ядовито от начала до конца, и обратно. Это для меня не в новость. Гуситскую трилогию тоже критиковали за инквизицию, которую я показал в не лучшем свете. А что, она была красивая и милая типа кота? Мурлыкала? Переживу. Иногда даже полезно погрести против течения. Если б я хотел поплыть под конъюнктуру, родил бы что-то патриотичное, что-то в стиле TVP (центральный польский канал ТВ), и всем бы понравился.
Очередной ведьмак был бы также выстрелом в конъюнктуру!
Может и был бы. Но его нет и незачем впустую разводить демагогию. «Змея» - реалистичная...
Это не классическая фэнтези.
У меня нет и не было мысли изменить этому жанру, не вижу причин, чтобы от него убегать. У меня нет мыслей добиваться расположения критиков и подстраиваться к общей толпе, которая не считает фантастику за серьёзную литературу, а автора фантастики считает «писакой». Я фантастику, конечно же, люблю. Читать и писать. Это, по-моему, достаточный повод.
Начало вашей новой повести напоминает, однако, серьёзную сенсационно-военную литературу в стиле, скажем, Тома Кленси.
Начало и всё. Это сознательный шаг, взятый из голливудских сценарных парадогматов. Также и у Альфреда Хичкока: начинается с землетрясения, а потом напряжение растёт. Как в современном экшн-фильме: начинается всё с острой перестрелки, чтобы удержать зрителя в кино, чтобы не ушёл. Это правда, что в «Змее» всё реалистичное и натуралистичное, военное начало мало напоминает классическое фэнтези, но я повторяю: это только начало, увертюра. Опять же, должен ли я оправдываться?
Нет, не должны. Не говорю, что это плохо, просто неожиданно.
Неожиданной является стрельба? Война? Оружие? Игра больших мальчиков? Если первоплановым (главным) героем становится солдат, надо показать его мир - употреблять жаргон, называть оружие, как оно называлось солдатами, показать его в окопе и в бою. Нужно помочь читателю войти в мир фабулы, помочь понять, слиться. Это канон, непоколебимый принцип, принцип создания романа.
Как вы этому научились? Вы были экономистом. И как ваши близкие отнеслись к тому, что вы решили поменять профессию? Они вас не считали сумасшедшим?
Я себя сам временами таким считал, но что тут поделаешь. Трансформация режимов сделала из меня безработного. Я был экономистом в большой государственной фирме по внешней торговле, а таким фирмам трансформация приказала долго жить, потому что была ликвидирована монополия государства на торговлю с заграницей. Экономика как природа - не выносит слабости, и место государственных колоссов заняли маленькие частные фирмы. Но для них я не был интересным работником - я был просто старый. Эти фирмы нуждались в молодых, проводящих 24 часа в сутки на работе, людях, которые дома будут только раз в неделю, а я ещё, в придачу ко всему, не умею водить машину. Не имея альтернативы, я, наверно, где-то бы и нашёл работу, но у меня она была. Я отдавал себе отчёт в риске и был не кисло напуган. Жена была просто ошарашена, остальные родные сломаны. Ну, потому что общеизвестно: писатель ничего целый день не делает, а вечером одевает шляпу с пером и идет в SPATiF, откуда под утро его приносят коллеги пьяного «в дрова». Но как-то удалось, и, думаю, не плохо. Не сожалею о принятом решении. Стоило рискнуть.
Против правды не попрёшь - два миллиона проданных книг, к тому же, ещё переводы почти на все основные языки мира. Вы сегодня звезда, хотя достаточно специфическая. Читая ваши интервью, трудно не заметить, что вы любите подшучивать над корреспондентами. Вы очень следите за тайной вашей частной жизни. У вас никогда не было желания стать настоящим селебритом?
Ох, попрошу мне не приписывать, что подшучиваю над корреспондентами, я их люблю. Есть те, кто может это подтвердить. Бывает подшучиваю, mea culpa (лат. моя вина), над нахальными дураками, напыщенными новичками, которым кажется, что они управляют миром. Что до того, чтобы быть селебритом - а эти селебриты знают как расшифровать это чудаческое слово? Уважаемый, меня сильно смешат эти бесконечные расскладки, на которых так называемые звёзды позируют у своего камина или с собакой. Я, Анджей Сапковский, я - не публичный человек. Публичной, если уж на то пошло, является книга, написанная мной. Можете о ней говорить хорошо или плохо, можете её селебрить или сжечь, воля ваша. Но моя личная жизнь является моей исключительной собственостью, и я не собираюсь её афишировать в какой-либо форме.
Один из самых абсурдных вопросов, который вам задавали звучал так: «Не боитесь ли вы прогуливаться в лесу один?»
Правда. Я рассказывал о своём времяпровождении, и вот такая была реакция. Как пан не боится там ходить, там же нет асфальта, можно заблудится, клещи там всякие...
Ну вот этот вопрос меня вдохновил к подобному вопросу. Есть что-то, чего вы боитесь?
Я немного этим козыряю, что не боюсь даже дантиста. Комната ожидания меня не напрягает, и меня не кидает в панику ни специфический запах, ни звук сверла, ни завывания клиента. А когда настаёт моя очередь, и мне предлагают дать обезболивающее, говорю: «Спасибо, не надо». Если же говорить серьёзно, если и есть то, чего я боюсь, то это окружающее меня хамство и грубость. Временами достаёт меня окружающий бандитизм, хамство, грубость. Бывают моменты, где надо было встать и среагировать, а у меня, чёрт побери, нет возможности (нету чем). И это не изменится, пока какой-то высокопоставленный чиновник не позволит мне иметь оружие. Которое выровняет шансы.
Лекарством от агрессии будет массовая раздача разрешений на оружие?
К чему эта ирония? Разве я говорил о массовости? Я говорил о себе. Я - офицер запаса, я разбираюсь в огнестрельном оружии и смогу им надлежаще распорядиться. Я не сумасшедший, который застрелит соседа, потому что его собака насрала в мой огород. Но в критической ситуации я смог бы защитить себя, семью, или постороннего, который нуждается в помощи.
Оригинал: Перевод с польского: Марьян Яремко.
Дата публикации: 2009-01-09 16:10:46 Просмотров: 19845
Каталог статей
|