Сезон Гроз - Двадцатая Глава - Миры Анджея Сапковского


	Сезон Гроз - Двадцатая Глава What you are I cannot say; Only this I know full well – When I touched your face today Drifts of blossom flushed and fell. Siegfried Sassoon Глава Двадцатая Мальчишка конюх получил полкроны уже с вечера, лошади были оседланы и ждали. Лютик зевнул и почесал затылок. — О боги, Геральт... Нам действительно нужно так рано? Ведь еще темно... — Не темно. В самый раз. Солнце взойдет примерно через час. — Целый час, — Лютик взобрался в седло мерина. — Я бы лучше этот час поспал... Геральт прыгнул в седло, подумал, дал конюху еще полкроны. — Сейчас август, — сказал он. — От восхода до заката около четырнадцати часов. Я хотел бы за это время уехать как можно дальше. Лютик зевнул. И как будто только сейчас заметил неоседланную кобылу в яблоках, стоящую в стойле за перегородкой. Кобыла махнула головой, словно желая напомнить о себе. — Погоди, — встрепенулся поэт. — А она? Мозаик? — Она с нами дальше не поедет. Мы расстаемся. — Как? Не понял... Можешь объяснить... — Не могу. Не сейчас. В дорогу, Лютик. — Ты уверен, что знаешь, что делаешь? И полностью осознаешь? — Нет. Не полностью. Ни слова больше, не хочу об этом сейчас говорить. Едем. Лютик вздохнул. Послал мерина вперед. Оглянулся и снова вздохнул. Он был поэтом. Поэтому имел право вздыхать, когда захочет. Постоялый двор «Тайна и шепот» вполне приятно выглядел на фоне зари, в туманном предрассветном сиянии. Казалось, что это утонувший в мальвах, опутанный вьюнком и плющом дворец фей, лесной храм тайной любви. Поэт задумался. Еще раз вздохнул, зевнул, кашлянул, сплюнул, завернулся в плащ и погнал лошадь. Через несколько минут размышления остались позади. Геральт был уже едва виден в тумане. Ведьмак ехал быстро. И не оглядывался назад. * — Пожалуйста, вот вино, — хозяин поставил на стол фаянсовый кувшин. — Сидр из Ривии, как вы хотели. А еще жена просила узнать, как вы находите свининку? — Мы находим ее среди каши, — ответил Лютик. — Время от времени. Не так часто, как хотелось бы. Трактир, до которого они добрались под конец дня, назывался, о чем гласила красочная вывеска, «Под кабаном и оленем». Однако это была единственная предлагаемая заведением дичь, в меню она не значилась. Местным фирменным блюдом была каша с кусками жирной свинины и густым луковым соусом. Лютик, видимо из принципа, немного покрутил носом на слишком плебейскую в его понимании пищу. Геральт не жаловался. Поскольку свинину обвинить было не в чем, соус был сносным, а каша доваренная — именно это последнее удавалось кухаркам далеко не в каждом придорожном трактире. Могло быть хуже, тем более что выбор был ограничен. Геральт настаивал на том, что за день надо проехать как можно больше, поэтому в ранее встреченных трактирах останавливаться не хотел. Не только для них, как выяснилось, трактир «Под кабаном и оленем» оказался конечным пунктом дневного путешествия. Одну из лавок у стены занимали проезжие купцы. Купцы были современные, в отличие от закоснелых они не брезговали слугами и не считали позорным есть вместе с ними за одним столом. Современность и толерантность имели, конечно, свои пределы — купцы занимали один край стола, слуги — другой, демаркационную линию было легко заметить. Это касалось и блюд. Слуги ели свинину с кашей, на чем специализировалась местная кухня, запивая выдохшимся пивом. Господа купцы получили по цыпленку и несколько бутылей вина. За столом напротив, под чучелом кабаньей головы, ужинала пара: светловолосая девушка и пожилой мужчина. Девушка была одета богато, очень строго, вовсе не по-девичьи. Мужчина походил на чиновника, но далеко не самого высокого ранга. Пара вместе ужинала, вела довольно оживленный разговор, но это было недавнее и скорее случайное знакомство, о чем можно было сделать вывод из поведения чиновника, настойчиво заискивающего перед девушкой в явной надежде на что-то большее, что девушка принимала с вежливостью, однако сохраняя при этом довольно ироническое выражение. Одну из коротких лавок занимали четыре жрицы. Странствующие целительницы, которых было легко узнать по серым одеждам и скрывающим волосы плотным капюшонам. Их трапеза была, как заметил Геральт, более чем скромной, что-то вроде ячменной каши без подливки. Жрицы никогда не требовали платы за лечение, исцеляли всех и задаром, обычай требовал предоставлять им в обмен за это, если они попросят, стол и ночлег. Хозяин «Кабана и оленя» обычай знал, но, видимо, собирался отделаться с наименьшими затратами. На соседней лавке, под оленьими рогами, располагались трое местных жителей за бутылкой ржаной водки, явно не первой. Более или менее удовлетворив основную потребность, они начали искать развлечений. И, разумеется, быстро их нашли. Жрицам не повезло. Хотя, наверное, они уже к подобному привыкли. Стол в углу комнаты занимал только один гость. К тому же этот стол был скрыт в тени. Гость, как подметил Геральт, не ел и не пил. Он сидел неподвижно, прислонившись спиной к стене. Трое местных не унимались, их направленные в адрес жриц насмешки и шутки становились все более грубыми и непристойными. Жрицы вели себя стоически, просто не обращая на это внимания. Местных, по-видимому, это начинало раззадоривать, особенно по мере убывания водки в бутылке. Геральт начал быстрее работать ложкой. Он решил набить пьяницам морды, но не хотел, чтобы остыла каша. — Ведьмак Геральт из Ривии. В углу, в тени, вдруг вспыхнул огонь. Сидящий за столом в одиночестве мужчина, поднял руку над столешницей. С его пальцев выстрелили волнующиеся язычки пламени. Мужчина поднес руку к стоящему на столе подсвечнику, зажег по очереди все три свечи. Дал им хорошо себя осветить. У него были серые, как пепел, волосы, на висках перемешанные с белоснежными прядями. Мертвенно-бледное лицо. Крючковатый нос. И ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками. На шее, вытащенный из-под рубашки, блестел в свете свечей серебряный медальон. Голова оскалившего зубы кота. — Ведьмак Геральт из Ривии, — повторил мужчина в тишине, которая настала в комнате. — На пути в Вызиму, как я полагаю? За наградой, обещанной королем Фольтестом? За двумя тысячами оренов? Я верно угадал? Геральт не ответил. Даже не шелохнулся. — Не спрашиваю, знаешь ли ты, кто я. Потому что наверняка знаешь. — Немного вас осталось, — спокойно ответил Геральт. — Так что вычислить нетрудно. Ты Брэен. Также известный как Кот из Йелло. — Очень приятно, — фыркнул мужчина с кошачьим медальоном. — Знаменитый Белый Волк соизволил знать мое имя. Большая честь. То, что ты собираешься украсть мою награду, я, вероятно, тоже должен почитать за честь? Я должен уступить первенство, поклониться и извиниться? Как в волчьей стае, отойти от добычи и ждать, виляя хвостом, пока вожак стаи не насытится? И любезно соизволит оставить объедки? Геральт молчал. — Я не уступлю тебе первенства, — продолжил Брэен по прозвищу Кот из Йелло. — И не поделюсь. Ты не поедешь в Вызиму, Белый Волк. Ты не украдешь мою награду. Говорят, Весемир вынес мне приговор. У тебя есть возможность его исполнить. Выйдем из трактира. На площадь. — Я не буду с тобой драться. Мужчина с кошачьим медальоном выскочил из-за стола так стремительно, что расплылся в глазах. Блеснул схваченный со стола меч. Мужчина ухватил одну из жриц за капюшон, стянул ее с лавки, бросил на колени и приставил клинок к ее горлу. — Ты будешь драться со мной, — холодно сказал он, глядя на Геральта. — Выйдешь на площадь прежде, чем я досчитаю до трех. В противном случае, кровь жрицы забрызгает эти стены, потолок и мебель. А потом я зарежу остальных. По очереди. Никому не двигаться! Никому даже не шевелиться! В трактире наступила тишина, тишина глухая и полная. Все замерли. И смотрели с открытыми ртами. — Я не буду драться с тобой, — тихо сказал Геральт. — Но если обидишь эту женщину — умрешь. — Один из нас умрет, это точно. Там, на площади. Но скорее всего это буду не я. Говорят, у тебя украли твои знаменитые мечи. А новых, как я вижу, ты не обеспокоился приобрести. Поистине огромную нужно иметь спесь, чтобы собраться украсть чью-то награду, перед этим не вооружившись. Или, может быть, знаменитый Белый Волк настолько хорош, что ему не нужна сталь? Скрипнул отодвигаемый стул. Светловолосая девушка встала. Она взяла со стола продолговатый сверток. Положила его перед Геральтом и отступила на свое места, сев рядом с чиновником. Он знал, что это. Еще до того, как развязал ремешки и развернул войлок. Меч из сидеритовой стали, общая длина сорок с половиной дюймов, длина клинка — двадцать семь с четвертью. Вес тридцать семь унций. Рукоять и гарда выполнены просто, но элегантно. Второй меч — такой же длины и веса — серебряный. Частично, конечно. Чистое серебро слишком мягкое, чтобы его можно было хорошо заточить. На гарде и по всей длине клинка рунические знаки и символы. Языковеды Пирала Пратта не смогли их прочесть, тем самым показав низкий уровень своих знаний. Древние руны образовывали надпись: Dubhenn haern am glandeal, morch am fhean aiesin. Мой блеск разрежет тьму, мой свет развеет мрак. Геральт встал. Выхватил из ножен стальной меч. Свободным и непрерывным движением. Он не смотрел на Брэена. Смотрел на клинок. — Отпусти женщину, — тихо сказал он. — Сейчас же. Иначе ты умрешь. Рука Брэена дернулась, по шее жрицы побежала струйка крови. Жрица даже не застонала. — Мне нужны деньги, — прошипел Кот из Йелло. — Эта награда должна быть моей! — Отпусти женщину, я сказал. Иначе я тебя убью. Не на площади, а здесь, на месте. Брэен сгорбился. Он тяжело дышал. Его глаза злобно блестели, губы отвратительно кривились. Костяшки пальцев, сжатых на рукояти, побелели. Вдруг он отпустил жрицу, оттолкнул ее. Люди в трактире задрожали, будто пробудились от кошмарного сна. Поплыли вздохи и глубокие вдохи. — Придет зима, — с надрывом сказал Брэен. — А мне, в отличие от некоторых, негде зимовать. Уютный и теплый Каэр Морхен не для меня! — Нет, — ответил Геральт. — Не для тебя. И ты прекрасно знаешь, по какой причине. — Каэр Морхен только для вас, добрых, праведных и справедливых, да? Сраные лицемеры. Вы точно такие же убийцы, как и мы, ничем от нас не отличаетесь! — Уходи, — сказал Геральт. — Оставь это место и ступай своей дорогой. Брэен спрятал меч. Выпрямился. Когда он шел через зал, его глаза изменились. Зрачки заполнили собой всю радужку. — Это ложь, — сказал Геральт, когда Брэен проходил мимо, — что Весемир якобы вынес тебе приговор. Ведьмаки не воюют с ведьмаками, не скрещивают мечи друг с другом. Но если когда-нибудь повторится то, что произошло в Йелло, если я узнаю о чем-то подобном... Тогда я сделаю исключение. Я найду тебя и убью. Отнесись к предупреждению всерьез. Глухая тишина в зале трактира длилась еще несколько минут после того, как за Брэеном захлопнулась дверь. Полный облегчения вздох Лютика в этой тишине показался довольно громким. Вскоре после этого началось движение. Местные пьяницы потихоньку смылись, даже не допив свою водку до конца. Купцы сдержались, хотя притихли и побледнели, однако приказали слугам покинуть стол, очевидно, дав указание тщательно охранять телеги и лошадей, подвергающихся опасности, когда поблизости находятся такие темные личности. Жрицы перевязали раненую шею своей коллеги, поблагодарили Геральта молчаливыми поклонами и удалились на отдых, вероятно, на сеновал — было сомнительно, чтобы хозяин предоставил им кровати в спальной комнате. Геральт поклоном и жестом пригласил за стол блондинку, которая передала ему мечи. Она воспользовалась приглашением очень охотно и без всякого сожаления покинула своего бывшего компаньона, того чиновника, оставив его с угрюмым выражением на лице. — Меня зовут Тициана Фреви, — представилась она, подавая Геральту руку и по-мужски пожимая его руку. — Приятно познакомиться. — И мне очень приятно. — Было немного нервно, да? Вечера в придорожных гостиницах, как правило, скучны, а сегодня было интересно. В какой-то момент я даже немного начала бояться. Но мне кажется, это были такие мужские игры? Дуэль на тестостеронах? Или взаимное сравнение, у кого длинней? Реальной угрозы не было? — Не было, — соврал он. — В основном из-за мечей, которые нашлись благодаря тебе. Спасибо за них. Только я никак не пойму, каким образом они к тебе попали. — Это должно было остаться секретом, — легко пояснила она. — Мне было поручено тихо и тайно подбросить эти мечи, а потом исчезнуть. Но условия внезапно изменились. Я вынуждена была, поскольку этого потребовала ситуация, отдать тебе оружие лично, с открытым забралом, если так можно выразиться. Отказаться от объяснений теперь было бы просто неприлично. Поэтому от объяснений не отказываюсь, беру на себя ответственность за раскрытие тайны. Мечи получены мной от Йеннифэр из Венгерберга. Это произошло в Новиграде, две недели назад. Я двимвеандра. С Йеннифэр я встретилась случайно, у мэтрессы, у которой я только что закончила стажировку. Когда она узнала, что я направляюсь на юг, и когда моя мэтресса поручилась за меня, госпожа Йеннифэр доверила мне эту миссию. И дала рекомендательное письмо к знакомой магичке в Мариборе, у которой я намерена сейчас стажироваться. — Как... — Геральт проглотил слюну. — Как она поживает? Йеннифэр? У нее все в порядке? — В полном порядке, я думаю, — Тициана Фреви посмотрел на него из-под ресниц. — С ней все прекрасно, выглядит так, что позавидуешь. И я завидую, если честно. Геральт поднялся. Подошел к хозяину трактира, который от страха чуть не потерял сознание. — Ну, не стоило... — скромно сказала Тициана, когда через минуту хозяин поставил перед ними бутыль Эст-Эст, самого дорогого белого вина из Туссента. И несколько дополнительных свечей, воткнутых в горлышки пустых бутылок. — Право, мне очень неудобно, — добавила она, когда через мгновение на столе появились блюда, одно с ломтиками вяленой ветчины, второе — с копченой форелью, третье — с разными сырами. — Ты излишне тратишься, ведьмак. — Есть повод. И есть отличная компания. Она поблагодарила кивком головы. И улыбкой. Милой улыбкой. После окончания школы магии каждая чародейка ставилась перед выбором. Она могла остаться в школе в качестве ассистента мэтрессы. Могла попросить любую из независимых чародеек-магистров взять ее к себе в качестве постоянного стажера. Или выбрать дорогу двимвеандры. Система была заимствована из цехов. Во многих из них получивший звание подмастерья ученик обязан совершить странствие, во время которого он устраивался на временную работу в различные мастерские и к разным мастерам, то тут, то там, и, наконец, через несколько лет возвращался, чтобы держать экзамен на звание мастера. Различия, однако, были. Вынужденные скитаться и не находящие работы подмастерья слишком часто заглядывали в глаза голоду, и странствие часто превращалось в бродяжничество. Двимвеандрами становились по собственной воле и желанию, и Капитул чародеев учредил для странствующих магичек специальный стипендиальный фонд — как слыхал Геральт, довольно значительный. — Этот страшный тип, — присоединился к разговору поэт, — он носил медальон, похожий на твой. Это был один из Котов, правда? — Правда. Не хочу об этом говорить, Лютик. — Пресловутые Коты, — поэт обратился к чародейке. — Ведьмаки, но не удавшиеся. Неудачная мутация. Безумцы, психопаты и садисты. Котами они прозвали себя сами, потому что они в самом деле как коты: агрессивные, жестокие, непредсказуемые и своенравные. А Геральт, как обычно, преуменьшает, чтобы нас успокоить. Потому что угроза была, и большая. Это чудо, что обошлось без рубки, крови и трупов. Была бы резня, как в Йелло четыре года назад. В любой момент я ожидал... — Геральт попросил не говорить об этом, — прервала его Тициана Фреви, вежливо, но твердо. — Уважим его желание. Он посмотрел на нее с симпатией. Она казалась ему приятной. И привлекательной. Даже очень привлекательной. Чародейкам, как он знал, красоту подправляют, престиж профессии требует, чтобы магичка вызывала восхищение. Но приукрашивание никогда не бывало идеальным, всегда что-то оставалось. Тициана Фреви не была исключением. На ее лбу, чуть ниже линии волос, было несколько едва заметных следов оспы, перенесенной, вероятно, в детстве, когда у нее еще не было иммунитета. Линию красивого рта немного портил маленький волнистый шрам над верхней губой. Геральт неизвестно который раз почувствовал злость, злость на свое зрение, на глаза, позволяющие замечать такие несущественные подробности, мелкие детали, которые, в конце концов, были ничем по сравнению с тем, что Тициана сидела с ним за одним столом, пила Эст-Эст, ела копченую форель и улыбалась ему. Ведьмак, на самом деле, видел и знал очень мало женщин, красоту которых можно было считать безупречной, шансы же, что какая-либо из них будет ему улыбаться, он имел основания считать нулевыми. — Он говорил о награде... — Лютика, когда он усаживался на какую-то тему, было трудно отклонить в сторону. — Кто-нибудь из вас знает, о чем речь? Геральт? — Понятия не имею, — А я знаю, — похвалилась Тициана Фреви. — Удивляюсь, что вы до сих пор не слышали, потому как дело громкое. Фольтест, король Темерии, назначил эту самую награду. За снятие проклятия с его дочери, которая заколдована. Укололась веретеном и уснула вечным сном, бедняжка, по слухам, она лежит в гробу в замке, заросшем боярышником. По другим слухам, гроб ее стеклянный и помещен на вершине стеклянной горы. Еще говорят, что она превращена в лебедя. А иные говорят, что в ужасное чудовище, в упырицу. В результате проклятия, потому что принцесса является плодом кровосмесительной связи. Сплетни эти, предположительно, придумал и распространяет Визимир, король Редании, у которого территориальные конфликты с Фольтестом, он серьезно с ним поссорился и из кожи лезет вон, чтобы ему напакостить. — Это и в самом деле похоже как вымысел, — сказал Геральт. — Основанный на сказке или легенде. Заколдованная и превращенная в чудовище принцесса, проклятие как наказание за инцест, награда тому, кто ее расколдует. Классика и банальность. Тот, кто это выдумал, не слишком напрягался. — Дело, — добавила двимвендра, — имеет очевидный политический подтекст, поэтому Капитул запретил чародеям участвовать в нем. — Сказка или нет, но тот самый Кот в нее поверил, — рассудил Лютик. — Очевидно, что он спешил в Вызиму именно к той заколдованной принцессе, чтобы снять проклятие и заполучить обещанную королем Фольтестом награду. Заподозрил, что Геральт тоже туда собирается, и захотел его опередить. — Он ошибался, — сухо ответил Геральт. — Я не собираюсь в Вызиму. Я не намерен совать нос в политической котел. Это работа в самый раз для такого, как Брэен, который, как он сам сказал, в ней нуждается. Я не нуждаюсь. Мечи нашлись, заказывать новые не нужно. Средства к существованию у меня есть. Благодаря чародеям Риссберга... — Ведьмак Геральт из Ривии? — Да, — Геральт смерил взглядом стоявшего рядом чиновника с угрюмым выражением лица. — А кто спрашивает? — Это несущественно, — чиновник задрал голову и надул щеки, стараясь казаться важным. — Существенным является судебный иск. Каковой настоящим вам вручаю. При свидетелях. В соответствии с законом. Чиновник вручил ведьмаку свиток бумаги. После чего вышел, не преминув одарить Тициану Фреви взглядом, полным презрения. Геральт сломал печать, развернул свиток. — Datum ex Castello Rissberg, die 20 mens. Jul. anno 1245 post Resurrectionem, — прочел он. — В городской суд Горс Велена. Истец: независимая коллегия Комплекса Риссберг. Ответчик: Геральт из Ривии, ведьмак. Предмет иска: возврат суммы в размере 1000 (одной тысячи) новиградских крон. Мы просим, primo: обязать ответчика Геральта из Ривии вернуть сумму в тысячу новиградских крон вместе с надлежащими процентами. Secundo: возложить на ответчика оплату судебных издержек в пользу предъявителя иска в соответствии с установленными правилами. Tertio: вынести решение о немедленном исполнении. Основание: ответчик обманом получил от истца, независимой коллегии Комплекса Риссберг сумму в тысячу новиградских крон. Доказательство: копии банковских переводов. Платеж был выдан как аванс за работу, которую ответчик никогда не выполнял и по своему злому умыслу выполнять не намеревался... Свидетели: Бирута Анна Маркетт Икарти, Аксель Мигель Эспарза, Иго Тарвикс Сандовал... Ублюдки. — Я вернула эти мечи, — Тициана опустила глаза. — И тут же накликала проблемы на твою голову. Этот служака меня выследил. Сегодня утром он подслушал, как я расспрашивала о тебе на паромной пристани. И сразу после этого прицепился ко мне, как репей к собачьему хвосту. Теперь я знаю, почему. Этот иск — моя вина. — Тебе понадобится адвокат, — нахмурился Лютик. — Но я не советую тебе брать госпожу защитницу из Керака. Она годится только вне зала суда. — Про адвоката можно забыть. Обратили внимание на дату иска? Бьюсь об заклад, что уже прошли слушания и приговор вынесен заочно. И что уже конфисковали мой счет. — Я очень извиняюсь, — сказала Тициана. — Это моя вина. Прости меня. — Не за что извиняться, ты не виновата. А Риссберг вместе с судами пусть подавятся. Уважаемый хозяин! Еще бутыль Эст-Эст, если можно! * Вскоре они остались единственными гостями в зале. Трактирщик, демонстративно зевая, давал им понять, что пора бы заканчивать. Первой пошла к себе Тициана, за ней вскоре последовал Лютик. Геральт не пошел в комнатку, которую они занимали вместе с поэтом. Вместо этого он тихонько постучал в дверь Тицианы Фреви. Она открыла сразу же. — Я ждала, — пробормотала она, потянув его внутрь. — Знала, что ты придешь. А если бы не пришел, я пошла бы тебя искать. * Она, должно быть, усыпила его магией, иначе он, конечно, проснулся бы, когда она выходила. А вышла, скорее всего, до рассвета, еще в темноте. От нее остался запах. Нежный аромат ириса и бергамота. И чего-то еще. Розы? На столике, на его мечах, лежал цветок. Роза. Одна из белых роз, росших в вазоне перед трактиром. * Никто не помнил, чем было это место, кто его построил, кому и для чего оно служило. За трактиром, в долине, остались руины древнего сооружения, когда-то большого и, вероятно, богатого архитектурного ансамбля. От зданий не осталось практически ничего, остатки фундаментов, заболоченные ямы, валяющиеся тут и там каменные блоки. Остальное разобрали и разграбили. Строительный материал был дорог, ничего не должно пропадать. Они вошли под остатки разрушенного портала, некогда впечатляющей арки, ныне выглядевшей как виселица; впечатление усиливал плющ, свисающий, как отрезанная петля. Они пошли по аллейке, проложенной под деревьями. Деревья были засохшими, искалеченными и уродливыми, как будто угнетенными тяжестью висящего над этим местом проклятия. Аллейка вела к саду. Или, скорее, к тому, что некогда было садом. Кусты барбариса, дрока и вьющихся роз, вероятно, когда-то декоративно подстриженные, нынче представляли собой дикую и беспорядочную путаницу ветвей, колючих лоз и сухих стеблей. Из-под этой путаницы выглядывали остатки статуй и скульптур, выполненных преимущественно в полный рост. Остатки были настолько ничтожны, что невозможно было даже приблизительно определить, кого или что статуи изображали. Не то, чтобы это имело какое-то значение. Статуи были прошлым. Они не сохранились а, значит, перестали существовать. Остались руины, и они, похоже, будут существовать долго, руины вечны. Руины. Памятник разрушенному миру. — Лютик. — Что? — В последнее время все, что могло пойти плохо, пошло плохо. И мне кажется, что это я все испортил. К чему бы я в последнее время ни прикоснулся, все шло не так. — Тебе так кажется? — Мне так кажется. — Но это вовсе нет так. Объяснений не жди. Мне надоело объяснять. А теперь жалей себя молча, если можно. Я сейчас творю, твои стенания меня отвлекают. Лютик присел на рухнувшую колонну, сдвинул шляпу на затылок, положил ногу на ногу, подкрутил колки лютни. Мигнула свеча, и огонь наш погас Внезапно коснулся нас ветер прохладный... И в самом деле, подул ветер, внезапный и сильный. Лютик перестал играть. И громко вздохнул. Ведьмак обернулся. Она стояла в конце аллейки, между разбитым цоколем неузнаваемой статуи и спутанными кустами засохшего кизила. Высокая, в облегающем платье. С сероватыми пятнами на голове, характерными скорее для корсаков, чем для черно-бурых лисиц. С острыми ушами и удлиненной мордой. Геральт не шелохнулся. — Я обещала, что приду, — в лисьей пасти блеснули ряды клыков. Когда-нибудь. Этот день настал. Геральт не шелохнулся. На спине он чувствовал знакомую тяжесть обоих своих мечей, тяжесть, которой ему не хватало целый месяц. Которая обычно давала спокойствие и уверенность. Сегодня, в эту минуту, тяжесть была только ношей. — Пришла... — агуара сверкнула клыками. — Сама не знаю, зачем пришла. Может, чтобы попрощаться. Может, чтобы позволить ей проститься с тобой. Из-за лисицы появилась худенькая девочка в облегающем платьице. Ее бледное и неестественно неподвижное лицо все еще было наполовину человеческим. Но, пожалуй, уже больше лисьим, нежели человеческим. Изменения происходили быстро. Ведьмак покачал головой. — Ты вылечила... оживила ее? Нет, это невозможно. А значит, она была жива там, на корабле. Жива. Притворилась мертвой. Агуара громко залаяла. Ему понадобилось время, чтобы понять, что это был смех. Что лисица смеется. — Когда-то мы могли многое. Иллюзии волшебных островов, пляшущих в небе драконов, видимость огромного войска, приближающегося к стенам города... Когда-то, давно. Теперь мир изменился, наши способности уменьшились... а мы измельчали. Мы уже больше лисицы, чем агуары. Но все же, даже самая маленькая, даже самая молодая лиса способна одурачить иллюзией ваши примитивные человеческие чувства. — Впервые в жизни, — сказал он через минуту, — я рад, что меня обманули. — Неправда, что ты все сделал плохо. А в награду ты можешь коснуться моего лица. Он кашлянул, глядя на острые зубы. — Хм... — Иллюзия — это то, о чем ты думаешь. Чего боишься. И о чем мечтаешь. — Что? Лисица тихонько гавкнула. И изменилась. Темные, фиалковые глаза, пылающие на бледном, треугольном лице. Локоны цвета воронова крыла, волнующиеся как буря, каскадом ниспадающие на плечи, блестели, отражая свет, как павлиньи перья, извивались и волновались при каждом движении. Губы, чудесно узкие и бледные под помадой. На шее черная бархотка, на бархотке обсидиановая звезда, искрящаяся и рассыпающая вокруг тысячи отблесков. Йеннифэр улыбнулась. Ведьмак коснулся ее щеки. И тогда сухой кизил расцвел. А потом подул ветер, тряхнул куст. Мир исчез за занавесом кружащихся белых лепестков. — Иллюзия, — услышал он голос агуары. — Все иллюзия. * Лютик закончил петь. Но не отложил лютню. Он сидел на обломке поваленной колонны. Смотрел в небо. Геральт сидел рядом. Он размышлял о разных вещах. Укладывал в себе разные вещи. Вернее, пытался уложить. Строил планы. В большинстве совершенно нереальные. Он пообещал себе всякое. Сильно сомневаясь, что какие-либо из этих обещаний он сможет сдержать. — А вот ты, — вдруг сказал Лютик, — никогда не хвалишь мои баллады. Сколько я сложил и спел их при тебе. А ты ни разу мне не сказал: «Это было здорово. Хочу, чтобы ты сыграл ее еще раз». Ни разу этого не сказал. — Согласен. Я не говорил, что хотел бы. Хочешь знать, почему? — Почему? — Потому что не хотел. — Это такая жертва? — не сдавался бард. — Неужто так трудно? Скажи: «Сыграй это еще раз, Лютик. Сыграй «Время рекою». — Сыграй это еще раз, Лютик. Сыграй «Время рекою». — Ты сказал это совершенно неискренне. — Ну и что? Ты ведь и так сыграешь. — А чтобы ты знал. Мигнула свеча и огонь наш погас Внезапно коснулся нас ветер прохладный Так время рекою Так дни чередою Неслышно, незримо затронули нас Раз мы еще вместе, то что-то же нас с тобою связало, пусть даже случайно Ведь время рекою Ведь дни чередою Неслышно незримо несут вместе нас Нам память о прошлом дана не на час Дороги храним мы в душе безвозвратно Хоть время рекою Хоть дни чередою Их тихо, незримо скрывают от нас Поэтому, милая, мы еще раз с тобой в унисон пропоем триумфально Пусть время рекою Пусть дни чередою Неслышно, незримо влекут дальше нас Геральт поднялся. — Пора в дорогу, Лютик. — Да? А куда? — А не все ли равно? — В принципе, да. Поехали. * * * • *Балладу Лютика перевел и сложил Алексей Зарудный из града Киева, за что ему огромнейшее спасибо!* Дата публикации: 2014-02-25 12:36:33 Просмотров: 28008 [ Назад ]

Дмитрий [25.02.2014 в 17:07]
C огромным удовольствием прочел эту главу и эпилог. Читает Сапковский таки Пелевина )))

bernh [25.02.2014 в 17:39]
Более того, в одной из глав - эпиграф из Пелевина.

Гервант из Лирии [25.02.2014 в 19:16]
И еще больше - в этой главе агуара говорит словами из того эпиграфа )

Ataman [25.02.2014 в 21:19]

В оригинале точно ...die 20 mens. Jul. anno 1245 post Resurrectionem... А то как-то странно получается. Сага заканчивается в 1269 - и Цири, родившаяся в тот же (максимум следующий)год, когда произошли события первого рассказа явно моложе 24 лет.
Может всё-таки не 1245, а 1254? Тогда всё совпадает.

bernh [25.02.2014 в 21:35]
> Цири, родившаяся в тот же (максимум следующий)год, когда произошли события первого рассказа явно моложе 24 лет. С чего такие выводы? Нигде не говорится, что Цири родилась в тот же год.

Ataman [25.02.2014 в 21:47]

> С чего такие выводы? Нигде не говорится, что Цири родилась в тот же год.

Ведьмак после дела с дочерью Фольтеста лечился у Нэннеке в Элландере. Там, рассказывая Иоле о своей жизни, он говорит цитирую: "Что меня тогда дернуло, в Цинтре?"и далее "Да, если мои расчеты верны, ребенок должен был родиться в мае, примерно в дни праздника Беллетэйн". Так что Цири родилась в год событий Сезона гроз. Плюс-минус полгода.

Ками [25.02.2014 в 22:46]
Отличная глава,спасибо огромное за перевод!

Гервант из Лирии [25.02.2014 в 22:58]

Ataman
Помилуйте, вы правда думаете, что трое взрослых людей, будучи здоровы и при памяти, могли перепутать две цифры в дате которая появляется в книге несколько раз?

Ладно бы еще один человек, но не трое )

Да, то что Цири родилась в год событий Сезона гроз вполне похоже на правду, только плюс-минус полгода там быть не может, потому что она родилась в мае, а время действия Сезона гроз - июнь-июль.
Но при этом непонятно через какое время Геральт таки поехал в Вызиму за стрыгой... хотя, конечно, вероятнее всего, что вскоре, тем же летом.

В любом случае, в существующих нынче хронологиях где-то есть серьезная ошибка, как выяснилось, лет на 9-10.

bernh [26.02.2014 в 01:42]

Да, она могла родиться в год, когда Геральт пошел к Упырице, если он пошёл туда через 6 лет после событий "Сезона Гроз".
Что интересно, ведьмак в 20-й главе говорит о награде в 2000 оренов, а в 1-й новелле "Последнего желания" Геральт приезжает за наградой уже в 3000. Видимо, с годами награда росла.
В таком случае, Цири родилась в 1251, и к 1268 ей были те самые 16-17 лет, которые ей и есть в последних книгах.

Андрей [26.02.2014 в 10:23]

Единственное, что не сходится, это возраст Лютика. На момент последнего года, примерно, перед окончанием основной саги( где-то 1267). ведьмак обсуждает с ним (разговор про "пол века поэзии"), что ему нет и сорока, так как же получается,что за 25 лет до этих событий он уже путешествует несколько лет с ведьмаком и еще не подросток. Я думаю, Сапковский в основной саге не задумывался о начальных датах и возрастах, только в конце саги это было важно, а теперь решил задать определенную дату и напросто просчитался. учел все и дело со стрыгой и цири и йенифэр, но забыл про лютика)

bernh [26.02.2014 в 10:56]
Да, с возрастом Лютика что-то странное. В 1267 году Геральт говорит, что Лютик сочиняет и поёт меньше 20 лет, а тут, за 22 года до тех событий он уже известный бард.

Wolfcub [26.02.2014 в 18:33]
[падает, пораженный страшной догадкой] Я все понял! Каждую лошадь Геральта зовут Плотвой, но это разные лошади. Точно так же дело обстоит и с Лютиками!

Гервант из Лирии [26.02.2014 в 20:50]

Думаю, спустя какое-то время будут появлятся интервью на тему Сезона гроз и пан сам объяснит что к чему. Я надеюсь

Кстати, очень возможно, что наводнение в Кераке случилось в тот момент, когда Вильгефорц устроил шторм над Бездной Седны и потопил корабль с Дани и Паветтой. Это подтверждается и словами Крах Ан Крайта.
Если так, то выходит Цири действительно родилась в 1245...

bernh [27.02.2014 в 01:11]

>Каждую лошадь Геральта зовут Плотвой, но это разные лошади. Точно так же дело обстоит и с Лютиками!

А ещё, может, Сапковский делает отсылки не только к Пелевину с его оборотнями и Толкиену с "скажи "друг" и войди", а ещё и к Муркоку с его "вечным воителем" и "бессмертным спутником героя"?

)))

bernh [27.02.2014 в 01:15]

>Кстати, очень возможно, что наводнение в Кераке случилось в тот момент, когда Вильгефорц устроил шторм над Бездной Седны и потопил корабль с Дани и Паветтой.

Да как-то больше похоже, что его Коралл устроила. Только откуда бы у неё столько сил.
Ну, и не хочется верить, что Цири в 23 года себя так вела, как ведёт в книгах.

Гервант из Лирии [27.02.2014 в 02:23]
Я так думаю, Коралл попу надорвала бы подобное устроить ) Да и зачем ей это? Она же убегала вместе со всеми.

bernh [27.02.2014 в 10:37]

Отомстить.
Йеннифер же в разговоре с ней не очень прозрачно намекает, что подозревает именно Коралл в этом:

— Большинство соседних вилл, — нарушила молчание Йеннифэр, — лежит в развалинах у подножия скалы. А твоя невредима. Даже ни одной черепицы с нее не упало. Везучая ты, Коралл. Советую подумать о покупке лотерейных билетов.

Гервант из Лирии [27.02.2014 в 21:14]

эээ, кому отомстить и за что? Геральту?
А когда бы она успела это сделать? Она же была вместе со всеми, когда началась буря.
На подобное заклинание понадобилось бы очень много времени. И огромных сил, чтобы поддерживать его, которыми, сильно сомневаюсь, что Коралл обладала. С подобными способностями она в одиночку могла бы уничтожить всех нильфов при Соддене.

Йеннифер скорее намекала на то, что ее вилла была защищена, в отличие от других.

Артём [01.03.2014 в 09:01]
Надеюсь это не спойлер, а то всяко бывает же Брэен из Йелло найдёт свой конец в Вызиме. Ипат Валерад скажет Геральту, что ведьмак до него уже приходил и попытавшись выполнить работу - погиб.

Гервант из Лирии [01.03.2014 в 14:56]
Возможно, но Велерад говорил еще и про другого ведьмака, который нанялся, а потом сбежал, увидев стрыгу. Может это был Брэен.

Виль [02.03.2014 в 03:49]

Почему Кот испугался и отступил? Неужели понимал, что дерётся хуже, чем Гервальт, и проиграет? Тем более если учитывать то, что он безумец, психопат и садист.
Всё-таки ещё хотелось бы узнать, что же именно произошло в Йелло.

-"Возможно, но Велерад говорил еще и про другого ведьмака, который нанялся, а потом сбежал, увидев стрыгу. Может это был Брэен."
Как ни хотелось бы признавать, но судя по всему именно кишки Кота растянули на расстоянии полёта стрелы. Уступать он явно не собирался награду, а потому и вряд ли уехал оттуда.

Сергей [11.03.2014 в 06:32]
Не за что извинятся, ты не виновата - извиняться

Boondz [13.03.2014 в 00:31]

"В отличие от закоснелых они не брезговали слугами, и не считали позорным есть вместе с ними..." - запятая не нужна.
"Или, может быть знаменитый Белый Волк настолько хорош..." - нужна запятая после "может быть".
"Она воспользовалась приглашением очень охотно, и без всякого сожаления покинула своего бывшего компаньона" - запятая не нужна.
"Заподозрил, что Геральт тоже туда собирается и захотел его опередить" - нужна запятая перед "и".
"Иллюзия это то, о чем ты думаешь" - нужно тире перед "это".
"Это было здоворо" - опечатка.
"Их тихо незримо скрывают от нас" - нужна запятая после "тихо".
"Поэтому милая мы еще раз..." - "милая" обособляется.

сережка [15.03.2014 в 00:04]
А мне показалось, что Кот как раз и сбежал. И через несколько лет погиб от руки Лео Бонарта.

сережка [15.03.2014 в 00:10]
А глава просто восхитительная,как и все предыдущие. Книга интересная и увлекательная, жаль короткая. Спасибо за перевод!!!!

Макс [17.03.2014 в 12:58]

Может кто подскажет, когда все-таки была первая встреча Геральта с Йеннифэр? Вроде бы в главе Последнее желание, когда он спасал Лютика от джинна. Однако в Сезоне бурь, который, как я изначально думал, хронологически находится между "Последним желанием" и "Мечом предназначения", они уже знакомы. Очередной косяк пана Сапковского?)

Гервант из Лирии [17.03.2014 в 14:10]
Первая встреча была в "Последнем желании", "Сезон гроз" хронологически после него и перед рассказом "Ведьмак".

Макс [17.03.2014 в 15:08]
Спасибо, разобрался, смутило, что в 1й книге рассказы не в хронологическом порядке были поданы

просто [09.08.2014 в 02:20]

В первой книге рассказы как раз таки были поданы в хронологическом порядке. Последнее желание явно идет после края света в котором геральт с лютиком познакомились. в то же время край света хронологически идет позже трех остальных рассказов (кроме "ведьмака"), потому что в предыдущих рассказах геральт ни разу не упоминал никакого своего знакомого поэта и никто не связывал его с лютиком. к тому же так как вопрос цены был за шестнадцать лет до событий последних книг саги, а лютик по словам геральта занимался поэзией меньше 20 лет, следовательно быть известным поэтом он перед вопросом цены не мог (ведь не моментально же он им стал. на это у него ушло еще несколько лет). Ну и вопрос цены хронологически происходил позже меньшего зла потому что королева каланте говорит геральту о его дурной славе которая безусловно появилась после происшествия в блавикене. а до него геральт был обычным рядовым ведьмаком. это подтверждается словами киврила который называет геральта просто ведьмаком а не знаменитым геральтом из ривии. К тому же есть основания полагать что меньшее зло было после крупицы истины потому что весть о происшествии в блавикене и белоголовом ведьмаке должна была дойти даже до нивеллена в его глуши через тех же купцов которые отдавали ему дочек. а он мало того что не узнал геральта, так еще и не сразу опознал в нем ведьмака. к тому же я считаю что геральту было гораздо удобнее рассказывать о нэннеке о самых ярких своих деяниях было легче в хронологическом порядке. к тому же слова геральта о том что ребенок должен был родиться в мае вовсе не означает что он родился в мае этого года. это просто означает что у ребенка день рожденья в мае, а родиться он мог и за два и за три года до этого момента. там же геральт подмечает что йеннифэр "тоже родилась в беллетэйн". она что тоже родилась в этом году? к тому же если бы она родилась в тот же год то тогда бы события края света и последнего желания не уместились бы между событиями вопроса цены (которые по расчетам происходили в августе), так как события обоих рассказов происходили летом. причем в крае света тоже был скорее август потому что все было готово к сбору урожая. а после последнего желания геральт еще год прожил у йеннифэр в венгерберге так что цири точно не могла родиться в том же году в котором геральт выполнял задание фольтеста. а что до 1245 года? так тут либо пан анджей сам просчитался потому что в дате окончания саги к хронологам не может быть никаких претензий, потому что в эпиграфах к главам год окончания войны с нильфгаардом назывался не раз. либо же пан анджей решил напоследок еще раз потроллить своих фанатов, выстраивающих различные хронологии.

Grandmaster Corwin D [02.09.2014 в 12:53]

Что касается Брэена... Друзья, похоже, все-таки более верно, что он попытался справиться со стрыгой. Слишком уж упорным был. Ни в какую, курва мать, не соглашался награду уступить - вот и полез.
Один из медальонов Бонарта мог принадлежать и другому Коту, то, что Кот - не единственный в своем роде, мы видим даже из оригинальной саги, да и здесь, в "Сезоне", это заметно.

Почему он вроде как испугался Геральта и не стал убивать жрицу? Второе - потому что даже своим больным мозгом понял, что в этом случае получение контракта на стрыгу может осложниться: преследованием со стороны властей и так далее. Не до стрыги будет, короче говоря. Поэтому, будучи хоть и психопатом, решил не рисковать. Прагматичность свойственна всем ведьмакам, даже любителям убивать людей просто так.
А вот первое... Да наверно, просто понимал, что если Белый Волк сказал, что Брэен умрет здесь и сейчас - то он действительно умрет. Знал, кто такой Геральт, и знал, что смерть жрицы Геральта не остановит. Вряд ли он именно БОЯЛСЯ Геральта, он ведьмак-психопат и садист, страха для него вообще не существует. Просто опять же сработала ведьмачья прагматичность - завязаться в конфликте с Белым Волком означает сложности и неизвестность будущего (проиграть - умереть, опять же оставив стрыгу Волку).

Примерно так, это ИМХО, конечно.

мурз [06.10.2014 в 23:27]
В полном порядке, я думаю, — Тициана Фреви посмотреЛ на него из-под ресниц.

Gremlyn [17.12.2014 в 15:56]

О чем вы говорите?) Вероятнее всего не было никакого "сбежавшего ведьмака" и вовсе. Был ведьмак, кишки которого растянули на расстояние полета стрелы и ведьмак, которого Острит подкупил, как позже пытался купить Геральта. И, мнится мне, он-то как раз и подходит под кандидатуру Брэена из Йелло. Сплошная выгода: деньги у кармане, драться со стрыгой не нужно, на репутацию плевать.
Это, конечно, если отбросить тот факт, что когда Сапковский писал свой первый рассказ, то Кота из Йелло еще и в проекте не было

unknown [22.10.2015 в 11:33]

сезон гроз -это скорее по хронологии, между рождением ЦИРИ, либо ее раннего детства.
Поскольку не понятно как он вернулся с острова яблонь, вместе с Йеной. Это Нам открывает только игра, но сам Пан Сапковский говорит, что игра -это альтернативная версия ,а не основная.
Очень хотелось бы увидеть и прочитать продолжение именно ведьмака, а не отдельные рассказы меж событиями с ЦИРИ, и альтернативными концовками игры (Дикая охота).

Laora [13.06.2017 в 08:54]
"Мальчишка конюх" через дефис: "Мальчишка-конюх" "отступила на свое места" "место". И, может, не "отступила", а "вернулась"? "похоже как вымысел" "на вымысел"

Эпрос Кальпива [24.09.2022 в 16:54]

просто
В первой книге рассказы как раз таки были поданы в хронологическом порядке.

По меньшей мере, рассказ "Ведьмак" выбивается из общей хронологии, потому что после событий этого рассказа раненый упырицей ведьмак попадает в храм Мелитэле, и остальные рассказы являются его воспоминаниями, то есть хронологически они идут ДО рассказа "Ведьмак".